— Cколько себя помню, всегда был джентльменом. С самого раннего детства. Года в четыре вдруг внезапно осознал, что женщины существуют на свете для того, чтобы их радовать. И сразу же начал действовать. Первой женщиной, на которую обрушилась моя галантность, стала конечно же мама. Я старался не возвращаться с прогулки с пустыми руками — всегда приносил ей красивый букетик. Соседи были сильно против такого проявления рыцарских качеств: они выращивали цветы для красоты, а не для того, чтобы я их клумбы обрывал. Мама пыталась как-то мягко намекнуть мне, что так нельзя. Цветы я рвать перестал, но с выбранного пути не свернул и к женщинам продолжал относиться очень трепетно.
Я даже бальными танцами пошел заниматься только потому, что туда ходила девочка, которая мне нравилась. Когда начались серьезные конкурсы, танцы пришлось бросить: потребовались деньги на костюмы, дополнительные тренировки, а мы не могли себе позволить такую роскошь. Я был еще ребенком, и это разбило мне сердце. Но в то же время заставило повзрослеть и осознать: если ты хочешь что-то получить, придется заработать самому. И я решил действовать.
Подумал: а что я могу? Красивой одежды у меня не было, богатых родителей тоже. Единственным моим козырем был отличный музыкальный слух. Я легко мог распознать аккорды любых песен и с ходу подобрать их на пианино или аккордеоне. Караоке тогда не существовало, так что музыканты-слухачи были нарасхват. И на переменах я садился за пианино и наигрывал песни группы «Руки вверх!».
Начиналось все обычно с хита «Любишь ты Алешку больше, чем меня…» и дальше неслось по нарастающей. На меня обращали внимание даже старшеклассницы, потому что им хотелось, например, исполнить песню из «Титаника» «My Heart Will Go On» в удобной лично для них тональности. Так мне открылась простая истина: если ты в чем-то мастер, это всегда работает. И даже деньги не обладают такой притягательностью, как мастерство. В общем, я стал популярным. Будучи в пятом классе, провожал до дома девятиклассниц. Можете себе представить разницу? Обычно выпускницы на пятиклашек не смотрят, а мне позволяли нести портфель.
— Мальчики-девятиклассники вас били?
— Еще чего! Дружили со мной. Понимали: если находишься рядом со мной — будешь в центре событий.
— Вы помните свою первую любовь?
— Как можно такое забыть? Настоящее первое чувство, о котором я могу точно сказать «Это оно!», случилось в 16 лет. Надо отметить, что я в отличие от современного поколения до конца школы был уверен, что любовью займусь в первый раз только со своей женой. Пока я не женюсь — ни-ни! И вел аскетичную жизнь — дальше поцелуев дело никогда не заходило. Несмотря на то что я уже был здоровый лоб, вполне себе видный парень и к тому же сам зарабатывал себе на жизнь.
Там, на работе, я и встретил первую любовь — мы вместе пели в фольклорном ансамбле «Услада» в Тульской филармонии. С этого момента моя жизнь заиграла совсем другими красками. Я сразу понял, что это не игрушки, что это настоящее и я хочу прожить с этой девушкой всю жизнь и растить с ней детей. Мы были вместе по моим личным меркам очень долго — почти год.
— Почему вы расстались?
— Причина банальна: мы не выдержали испытания расстоянием. В 17 лет, на втором курсе музучилища, я уехал в Москву в полной уверенности, что только там я смогу достичь целей, которые ставлю перед собой. Ее я с собой взять не мог по понятной причине — и сам-то был еще почти ребенком, не понимал, где буду жить, сколько мне удастся зарабатывать. Но намеревался сразу забрать свою любовь, как только встану на ноги. Город захватил меня, поглотил, началась новая жизнь. Любимая все чаще сетовала на то, что я променял ее на карьеру, я пытался возражать, мы все время ругались, и в результате из всех чувств у нас в арсенале остались только ревность и злость. Винить ее я не могу — действительно, на тот момент в моей жизни главным было достижение тех целей, которые я перед собой поставил. И вместо того чтобы бросить все, вернуться и быть с ней, я учился, работал, строил свою профессиональную жизнь.
Это преследовало меня потом еще долго — практически все отношения рушились из-за того, что я слишком много внимания уделял работе. Но я по-другому не мог и вряд ли когда-нибудь смогу. Я как паровоз, который должен лететь вперед. И либо он цепляет к себе несколько вагонов и, не сбавляя скорости, движется дальше с еще большей энергией, либо летит вперед, отцепляя вагоны, которые замедляют его скорость. Ни одной настоящей женщине не нужен мужчина без цели… И я смогу остановиться, только когда достигну всего, чего хотел, иначе все зря.
— Вы хотели жениться на той девушке?
— Я не сомневался, что так и будет. Та первая любовь стала мерилом всех чувств, которые были у меня потом. Знаете, есть такая актерская шкала эмоций: +10 — высшая степень эмоциональности как хороших, так и плохих чувств, -10 — практически амебное существование. И не все артисты могут в своей игре дойти до этой десяточки, и не каждая ситуация этого требует. В отношениях тоже можно использовать подобную шкалу. Не каждый роман должен быть +10.
Некоторые вообще проходят без впрыска окситоцина в кровь — все эмоции так и остаются от ноля до двоечки. И это тоже нормально, когда с человеком просто легко, просто приятно, но не более. Но вот та, первая любовь как раз была на десятку.
— Вы согласились на участие в «Холостяке», чтобы еще раз это испытать?
— Хороший вопрос. Казалось бы, зачем мне искать любовь таким странным способом? Почему я не могу найти девушку, живя своей обычной жизнью? Я успешен, состоятелен, не урод. Но мало кто знает, что я зарегистрирован на нескольких сайтах знакомств.
— Серьезно?!
— Можете проверить. Там до сих пор висят мои анкеты. В чем моя проблема? В том, что у меня нет жизни, кроме работы. Служебные романы неизбежно возникают — люди объединены общей энергией проекта, — но заканчиваются они часто так же быстро, как начинались. Хотелось наконец-то разорвать этот порочный круг и познакомиться не на концерте, не на съемочной площадке…
Да, быть артистом очень удобно — выйти из кадра и сказать: «Девушка, вы мне очень нравитесь, пойдем сегодня ко мне». Она ответит: «Ну что ты, я не могу так быстро». Я продолжу шуткой: «Согласен, давай сначала куда-нибудь заедем кофе выпьем». Она посмеется, и мы поедем в кафе. Конец диалога. Дальше все понятно с нашими отношениями — мы оба получим то, чего ждали. А мне хочется, чтобы было ощущение неожиданности. Случайной встречи. Я подумал, что «Холостяк» — одно из немногих мест, где я могу встретить девушек, которые не собирались со мной знакомиться. Участницы же не знают, кто будет холостяком, они не планируют встречу именно со мной. И более того, у них может быть совершенно другая цель — не все приходят на этот проект именно за отношениями. Вы понимаете, о чем я. Я не знаю, зачем они здесь, они не знают, кто я. И это для меня единственный шанс вырваться из многолетнего замкнутого круга: работа, дом, кровать, работа.
— Несколько участниц уверяли, что не знают, кто такой Алексей Воробьев, и никогда в жизни не видели вас ни на сцене, ни на экране. Похоже, они не лукавили. Вы, знакомясь с девушкой, предпочитаете, чтобы она сказала: «О Боже, это Воробьев, я сейчас упаду в обморок!» или чтобы спросила: «А ты кто?»
— Если девушка мне понравилась, конечно, лучше, чтобы она обо мне не слышала. Чтобы она узнавала меня с чистого листа — точно так же, как и я буду узнавать ее. Потому что, если она меня знает как медийную персону, ее представление обо мне не имеет ничего общего с реальностью. Люди судят обо мне по моим ролям, отождествляют с моими героями и думают, что я веселый, самоуверенный парень, кручу по три романа в неделю со всеми девушками, которых другие могут видеть только на обложках. В «Холостяке» же и девушки, и зрители видят меня таким, какой я есть, со всеми моими достоинствами и недостатками.
— А какой вы?
— Я абсолютный романтик, хоть и стараюсь это скрывать. Например, уверен, что существует любовь с первого взгляда. И подтверждение тому — мои родители, которые познакомились в троллейбусе, на следующий день подали заявление в ЗАГС и живут счастливо уже больше 30 лет. И я — продукт этой любви с первого взгляда. Так почему же мне в нее не верить? Можно сколько угодно говорить, что времена были другие. Я не согласен. Чувства одинаковы во все времена — хоть сейчас, хоть при царе Горохе. Они все те же — счастье, любовь, ревность.
Ненавижу эту прекрасную утешительную фразу: «Мы подходим друг другу». Люди живут вместе годами и ничего не чувствуют, просто «нам комфортно вместе». А я не хочу так, мне надо, чтобы все было +10.
— Вы уверены, что, находясь в замкнутом пространстве со случайно подобранными девушками под круглосуточным прицелом телекамер, можно то самое чувство обрести?
— Можно. Теперь я это точно знаю. То, что видит зритель по телевизору, — вершина айсберга. Зрителю по короткому часовому эфиру об этом судить трудно. Это чистой воды эксперимент над живыми людьми. И довольно жесткий эксперимент.
В экстремальных условиях человек становится самим собой. Невозможно быть кем-то другим 24 часа в сутки. Добавьте к этому отсутствие сна, нервы, камеры, которые снимают…
Когда чужие люди оказываются заперты в замкнутом пространстве в состоянии стресса (их поместили под стекло и каждую секунду следят за ними), единственный шанс выжить — быть самим собой. Да и невозможно несколько месяцев «стоять на цыпочках», казаться лучше, чем ты есть. С человека постепенно слетают маски. И начинается самое интересное.
Я видел, что представляет собой каждая из участниц. И они понимали, что я не тот парень, которого они себе рисовали по рассказам прессы. И вот это обоюдное узнавание — интересный процесс. Но тяжелый. То, что зрителю кажется развлечением, на самом деле испытание для любого мужчины.
Кроме того, в проекте все спрессовано по времени, и если в жизни на взаимное узнавание уходит несколько месяцев, здесь понять все друг о друге нужно за несколько часов.
— А можно ли этот процесс уложить в какой-то план, написать сценарий? Или программа развивается спонтанно?
— Этот вопрос говорит о полном непонимании природы подобных шоу. В таких проектах нет и не может быть сценария. Любое реалити строится как раз на обратном — обеспечить человеку такой невероятный уровень стресса, чтобы он слетел с катушек и не смог больше держать себя в руках. И именно это продается лучше всего.
Главным условием моего участия была возможность абсолютно все решать самому. Но даже я иногда не мог предположить, как все повернется в следующую секунду. Например, перед свиданием думаю: вот сейчас посажу девушку на яхту, и она мне скажет: «Боже мой, яхта — это так романтично, Леша, меня никто еще не катал на яхте!» А она поднимается на борт и говорит: «Ну, я уже бывала на яхтах много раз». Или: «Ой, ненавижу яхты, меня укачивает». Все что угодно может пойти не так в любой момент.
Я всегда считал себя знатоком человеческих душ, со второй-третьей фразы предвидел, как пойдет дальше любой диалог. И мне частенько становилось скучно знакомиться ближе с людьми, потому что я все знал наперед. А тут неожиданности на каждом шагу. И я ежеминутно думал: «Боже мой, как же мне нравится эта жизнь!»
Каждое свидание — чистой воды импровизация. Никто — ни я, ни девочки, ни те, кто нас снимает, — не знает, чем все закончится и сколько будет длиться. К сожалению, короткий эфир не в состоянии передать всей палитры чувств и отношений, которые возникают между участниками.
Свидания иногда длились весь день, а вы видите всего несколько минут. Не надо сбрасывать со счетов и такую вещь, как форс-мажор, а их тоже было предостаточно. Погода, например.Таиланд, жара, влажность. И отливы на море — непредсказуемые совершенно. Вот, скажем, мы с девушкой плывем в лодке и я в голове прокручиваю, как лодка сейчас ткнется носом в берег и я изящно перенесу свою спутницу из лодки на песочек. Но пока мы плывем, море уходит от берега на сто метров, и вместо романтики я тащу девушку на спине до этого самого берега, а за мной плетутся операторы с камерами в поту и с языком на плече и не понимают: вот это сейчас снимать или не снимать? Как это просчитать? Никак. Но это было прекрасно именно своей непредсказуемостью. Поэтому у проекта такой высокий рейтинг — за реальной жизнью интересно наблюдать.
— Девушки между собой ругаются?
— Я не знаю, что происходило на вилле девушек, когда меня там не было, но при мне все держали себя в руках. Я с первого дня установил определенную планку отношений, и они старались вести себя соответствующе. Я внушал каждой из них, что она — самая прекрасная и удивительная, и это не пустые слова. Я был с ними предельно честен.
— Скажите честно: после того как программа закончится, вы действительно женитесь на выбранной вами участнице?
— Если я в финале программы скажу одной из женщин, что люблю ее и хочу быть с ней всю жизнь, я женюсь. И мы проживем вместе, пока смерть не разлучит нас, как бы высокопарно это ни звучало. Хотя бы из чувства противоречия проживем. Потому что мне надоело смотреть, как легкомысленно люди относятся к обещаниям, которые они дают. Лет пять назад я сам был таким. Но в жизни каждого мужчины наступает момент, когда он готов брать на себя ответственность. За женщину, которая рядом, за слова, которые он говорит. И нельзя сегодня сказать: «Я тебя люблю», а завтра: «Ой, что-то я погорячился, поторопился слегка…» И ничего, что свадьбу сыграли, ничего, что ребенок уже растет. Так нельзя!
Меня бесит это современное отношение к жизни — «жить надо в свое удовольствие». Я считаю, за свои слова надо отвечать. И ни разу не позволил себе во время проекта быть не до конца честным, ни разу не сказал: «Ты мне нравишься», если на самом деле этого не чувствовал. Я всегда отвечаю за свои слова поступками. Как за хорошие, так и за плохие.
— Участие в «Холостяке» как-то изменило вашу жизнь?
— Оно меня перепахало. Мне кажется, я после инсульта быстрее вернулся к нормальной жизни, чем сейчас. Вдруг меня пронзила немудреная, но леденящая душу мысль: вот я работаю, зарабатываю, реализую свои творческие планы, двигаюсь к цели — а дальше что? Все. Уперся в потолок. И ты ровно так же будешь сидеть один в своем личном вертолете с «Оскаром» в руках, как 20 лет назад сидел один в коммунальной квартире. А рядом никого. Ради этого ты рвался напополам всю жизнь?
А жизнь — она конечна. Я знаю это не понаслышке. В среднем три миллиарда ударов сердца. И все. Сколько у тебя уже их было, этих ударов? И какая разница, в какой именно машине ты израсходуешь оставшиеся удары? За стрелкой каких часов ты будешь наблюдать, теряя секунды жизни? И я последнее время ловлю себя на том, что все чаще думаю не о работе, а о том, как у моего сына будут выпадать молочные зубы и мы с ним будем придумывать вместе всякие штуки, чтобы эти зубы половчее извлечь. Мне сейчас кажется, что это гораздо более важная вещь в жизни. Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что дети — это хлопотно, они отнимают все силы. Но они и дают столько позитива и энергии, сколько ты не получишь ни от чего больше. Даже если взять материальную сторону.
Мой папа в свое время продал машину и купил нам, детям, концертный аккордеон. У него был старенький «фиат», он его выменял на «жигули», а на разницу купил музыкальный инструмент, чтобы мы могли учиться. Да, он не вылезал из-под этой машины, все время чинил ее, чтобы она хоть 10 км могла проехать, но у меня появилась возможность профессионально учиться музыке. И теперь у него прекрасная машина с «полным фаршем», а у мамы — пассажирское сиденье с массажем. Я вернул отцу все, что он вложил в меня, с процентами вернул. И это, разумеется, не все, что я для родителей сделал и еще сделаю. Так что дети иногда выгодная инвестиция! (Смеется.) Хотя, конечно, эта сторона вопроса меня вообще никак не волнует. Я просто хочу семью.
— Вы сможете сказать своей будущей жене: «Дорогая, отныне ты не работаешь, а занимаешься только домом, уютом и воспитанием детей»?
— Никаких ультиматумов я ставить не буду. Но с карьеристкой, у которой на первом месте работа, мы не уживемся. Поверьте, наши предки правильно понимали, как должна строиться семья и иерархия в ней. Два человека, создав семью, не могут наравне впахивать как черти. Кто-то должен прикрывать тыл. Дети не вырастут сами по себе, как кактусы на подоконнике. И ужин сам собой ниоткуда не возникнет.
Я никого не пытаюсь ни в чем убедить, просто я так воспитан, и это моя позиция. Масса людей думает иначе — их право. Лично я не смог бы так жить. А заставить женщину отказаться от карьеры и сидеть дома невозможно — я пробовал. Она должна сама прийти к этому решению, согласиться жить будущим своего мужчины и своих детей. Но если она на это пойдет, ее жизнь со мной будет обеспеченной и, главное, счастливой. Это я обещаю.
0
25.00
